Макс Мах - Хищник [СИ]
"Случай…"
Случай и есть. И случай этот зовут Грета, но Грета…
"Грета знает про Марка… и про меня…"
Невероятное знание Греты должно было иметь объяснение, но ничего путного в голову, увы, не приходило. Однако же факт – Дарья "чувствовала" Грету точно так же, как некогда Марка.
"Кто она?" – но для того, чтобы сказать, кто такая эта Грета, следовало прежде объяснить, кто таков Марк, и что в нем такого особенного. Однако про Марка Дарья не знала ничего. Даже того, человек ли он?
"Человек, наверное…" – подумала она неуверенно, вновь наполняя "внезапно" опустевший стакан.
"Возможно, человек".
Однако могло случиться и так, что всего человеческого в Марке одна лишь наружность. В то давнее теперь время, когда они встретились, мысль эта не раз навещала Дарью, и однозначного ответа на этот странный вопрос она так и не получила. Даже "метаморфоза" не расставила точек над "и". Не зная истинной природы вещей, за чудо можно принять и взрыв снаряда и уж тем более эффекты "технической левитации".
– У тебя, Дари, светлая голова. – Марк сидел напротив, курил трубку, смотрел сквозь дым. – Острый ум… Ракицкий сказал "мужской"? Дурак он этот Ракицкий, хоть и профессор. У тебя не мужской ум и не женский. У тебя ум математика. Дар божий. Интеллект огромной мощи, и то, что он "живет" в голове женщины, это всего лишь факт биографии.
– Исключительный факт, – выдавила Дарья, чувствуя, как стекает из угла рта вниз по подбородку очередная струйка слюны.
– Женщины-математики твоего уровня редкие птицы, – не стал спорить Марк.
Он был единственным, кто смотрел ей в лицо без сострадания и печали. Кто воспринимал ее такой, какая есть, не испытывая – во всяком случае, так представлялось – никакого особого неудобства, то есть без ущерба своему эстетическому чувству.
– Тем не менее, полагаю, что ум твой все-таки более женский, чем мужской, хотя ты и умнее абсолютного большинства мужчин. Быть женщиной не оскорбление, Дари. Вот, что я хотел сказать.
– Я не женщина, – возразила Дарья. – Я урод.
– Одно другому не мешает, – отмахнулся Марк и достал из внутреннего кармана пиджака маленькую серебряную фляжку. – Ты инвалид, Дари. С этим не поспоришь, но ты женщина-инвалид. Это тоже факт.
Он отвинтил крышечку и сделал маленький глоток.
– Очень крепкий напиток… Почти 90 градусов.
– Спирт? – спросила она.
– Нет, но по содержанию близок к тому, чтобы быть им. Шдэрх.
– Что? – не поняла Дарья.
– Этот напиток называется Шдэрх, – объяснил Марк. – Это не по-русски, а в переводе что-то вроде "Грозового перевала". Да, пожалуй, так и есть – "Грозовой перевал".
– Где? – ей трудно было произносить длинные фразы, и везде, где возможно, она ограничивалась короткими.
– Далеко, – вздохнул Марк, пряча фляжку в карман. – Ты не знаешь.
Такое возникало иногда в их беседах. Они набредали на тему, которая была Марку неприятна, или, что случалось чаще, он просто не хотел объяснять нечто, связанное с его прошлым. А оно у Марка было, надо полагать, ой какое непростое. Это Дарья знала наверняка. "Чувствовала". Хотя и не смогла бы, наверное, облечь это "знание" и это "чувство" в слова.
– Чувствуешь? – неожиданно спросил Марк.
Врать не хотелось. Хотелось говорить правду.
– Да.
– Ну, и что ты там "увидала"?
– Не знаю… словами… не объяснить.
– Попробуй! – сказал мягко, но по ощущениям, как если бы отдал приказ. Не ослушаешься, не убежишь.
– Две луны… – она смотрела на него с мольбой, ожидая если не похвалы, то хотя бы уверения, что не сошла с ума.
– Точно, – кивнул он после короткой паузы. – Две луны над тихой водой… "Сладкие воды"… У тебя, Дари, не только интеллект. У тебя еще и Дар. Талант немереный. Вот какое дело.
– Все зря…
– Как знать…
Дарья очнулась, когда вода остыла. Сидела голая в просторной мраморной ванне, наполненной едва теплой водой, и держала в одной руке окурок папиросы, а в другой – пустой стакан. Бутылка старки успела опустеть, а когда и как это случилось, не вспоминалось, да и вспоминать не хотелось.
"Могла и утопнуть…" – но смерть отчего-то не пугала.
Дарья нехотя вылезла из воды, накинула на плечи махровый халат и вышла из ванной. Часы на каминной полке показывали "четверть десятого". Если сразу же одеться и, не мешкая, приказать портье кликнуть извозчика, вполне можно успеть к десяти на Фурштатскую, и даже не запыхаться.
"Успею…" – подумала Дарья, начиная вытираться. От капель влаги на коже ее начал бить озноб, но от мысли, мелькнувшей вдруг в голове, пробило холодным потом. Она ведь могла опоздать на встречу. Прийти в чайную и не застать там Грету. И что тогда? Упустила Марка, упустит и Грету? Упустит свой шанс? Свою судьбу?
Страх, овладевший Дарьей, был так велик, что все остальное она делала в дикой спешке, приехав на Фурштатскую 52 за пятнадцать минут до назначенного Гретой времени. Выскочила из паромобиля, едва ли не опрометью перебежала тротуар и, только увидев большие настенные часы в чайном зале, поняла, как быстро сюда добралась.
"Царица небесная!" – Дарья вздохнула и заставила себя успокоиться.
"Все будет хорошо!" – она села за столик у окна, улыбнулась через силу девушке, подошедшей, чтобы предложить меню.
– Соловецкий взвар, – сказала тихо и отодвинула кончиками пальцев брошюру меню. – И пряничков медовых махоньких… Есть у вас?
– У нас есть, – с улыбкой поклонилась девушка. – Ждать не заставим, через пять минут принесу.
– А курить у вас?…
– Можно, – девушка достала из кармана фартука и поставила на столешницу глубокую расписную плошку. – Вот! Это пепельница, если что. Просто наша хозяйка стиль соблюдает.
– И слава Богу! – снова, но уже несколько более искренно улыбнулась Дарья. – Я этот стиль люблю.
Сама она была родом из Холмогор, так что Русский Север, кому бы он не принадлежал – Новгороду или Вольным городам, – был ей родным. И уж точно, что после всего, что пережила этой ночью, пить китайский чай казалось неправильным.
"Не сегодня… не сейчас! Что?"
В просторном чайном зале об эту пору было немноголюдно, что б не сказать – пусто. Два-три посетителя, никак не больше. И вот один из этих любителей чая спозаранку встал неожиданно из-за столика у противоположной стены и шел теперь к Дарье. То есть, учитывая, как и на кого, он смотрел, у нее и сомнений не возникло, он шел к ней.
Смотрел неопасно, но пристально, словно бы изучал, оглаживал, но без страсти. Раздевал, но необидно. Просто исследовал, так, наверное, будет правильно.
Высокий, худощавый, но с первого взгляда видно – крепкий, выносливый, и очень сильный. Лицо по-мужски красивое, вернее – интересное, значительное. Крупные правильные черты. Волевой подбородок, высокий хорошей лепки лоб, длинный прямой нос. Глаза большие, но глубоко посаженные и оттого казавшиеся при первом взгляде меньше, чем были на самом деле. Карие, по-видимому, однако на расстоянии – почти черные. Волосы короткие, темно-каштановые. И одет хорошо. Дорого и со вкусом, но не в этом дело. Дело в том, как он смотрел, и что она чувствовала под его взглядом. И еще в том, как он шел. А шел он, как всякий молодой и здоровый мужчина его комплекции. Только вот Дарья видела иное. Она заметила почти незаметную здесь и сейчас особую грацию движений, которую ни с чем уже не спутаешь, если увидишь хоть раз. А она видела…
– Доброе утро, Дарья Дмитриевна! – мужчина подошел к столику и чуть склонил голову в вежливом приветствии. – Разрешите представиться! Карл Мора, к вашим услугам! Госпожа Ворм просила меня встретиться с вами этим утром.
– Она не придет. – Дарья не спрашивала, ответ был очевиден.
– Обстоятельства, – Карл пожал плечами, но Дарье показалось, что движение это нарочитое, а не естественное. Будь его воля, этот Карл не стал бы, наверное, вообще выражать свои чувства. Так ей представилось.
– Я понимаю, – кивнула она. – Присядете?
– Если позволите.
– Я настаиваю!
– Благодарю вас! – Он сел. Показалось, просто "перетек" из одного состояния в другое. Стоял, теперь – сидит.
– Она?…
– О, вы не должны беспокоиться! – чуть приподнял он ладонь, мог бы, впрочем, и не стараться, Дарья его и так поняла. – С Гретой все в порядке. Просто она… Как бы это сформулировать? Перенервничала? Да, пожалуй, что так. Нервное напряжение, бессонная ночь, вино, кокаин… Вы меня понимаете?
– Да.
– Ваш заказ, сударыня! – подошла давешняя девушка, начала расставлять угощение.
– Что это? – кивнул мужчина на чайник.
– Соловецкий взвар, – услужливо улыбнулась ему девушка. – Не желаете попробовать?
– Там ягоды?
– Да, сударь, там…
– Какие?
– Брусника, смородина, клюква, – стала перечислять Дарья. – Что еще?
– Морошка и калина, – подсказала девушка.
– Звучит заманчиво, – шевельнул верхней губой Карл. – Заварите мне тоже. Нам, видите ли, предстоит долгий разговор, так что не помешает.
